Милорад Павич, «Последняя любовь в Константинополе».
Что касается тебя, - продолжала Папесса, по-прежнему глядя в ту же самую карту,- ты не сможешь войти в их круг, в круг людей вроде твоего отца. Трудно приходится сыну победителя! Мир никогда не будет принадлежать ему. Так и с тобой. Твой отец и его братство до самой смерти будут рядить тебя и других своих детей в ползунки. Так и состаришься в люльке. Тебе постоянно снится родительский дом, ты больше любишь не мужские иконы, а женские, и твое место в братстве одиночек, которые живут , каждый сам заботясь и о себе, и об одежде, и об очаге. В одиночестве ты и ешь, и спишь.(с)